Субсидиарка – можно ли спасть спокойно?
Субсидиарная ответственность – бич и кошмар руководителей и собственников бизнеса, заставляющий нервничать спустя годы после увольнения и прекращения всех хозяйственных отношений с будущим должником. И в некоторых случаях суды удивляют всех, привлекая руководителей к ответственности спустя годы после их увольнения. Но иногда, при разумном поведении директоров и собственников, некоторых, от субсидиарной ответственности получается освободить и в непростой ситуации.
Классический вариант основания привлечения к субсидиарной ответственности - основания, предусмотренные статьей 61.12 Федерального закона № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закона о банкротстве), когда управляющий требует привлечь директора к ответственности за то, что директор не исполнил свою обязанность по созыву внеочередного собрания акционеров должника для принятия решения о подаче заявления о признании должника банкротом или неподаче такого заявления самостоятельно. По мнению управляющих, в этом случае директор всегда должен нести ответственность за все долги, возникшие у должника в период после того, как такое заявление должно было быть подано. Однако это не совсем так, и совсем недавно это снова удалось опровергнуть.
Претензии к должнику возникли из поручительства перед банками, которые должник давал за связанную с ним компанию, входившую с ним в одну группу заемщиков, и размер этих поручительств существенно превышал все активы самого должника. Управляющий пытался доказать, что после того, как заемщик не погасил банковскую задолженность и банки обратились к должнику как к поручителю, директор должника должен был признать себя банкротом, поэтому позднее возникшая у должника налоговая задолженность влечет за собой субсидиарную ответственность директора.
Однако пока суды согласились с тем, что позиция управляющего вовсе не безупречна. Действительно, ответственность должника как поручителя перед банками возникла в силу заключенных договоров поручительства по кредитным обязательствам связанного заемщика. Заключение договоров поручительства и залога было обусловлено вхождением должника в группу компаний наряду с лицом, за которое предоставлялось поручительство, что не может свидетельствовать о недобросовестном поведении, поскольку наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и заемщиком объясняет мотивы совершения сделок, обеспечивающих исполнение кредитных обязательств (Определение Верховного Суда Российской Федерации № 305-ЭС18-22264 от 08.04.2019).
Сама по себе выдача должником поручительства за аффилированное лицо не может быть вменена контролирующему лицу в качестве основания для привлечения его к субсидиарной ответственности даже при условии, что размер обязательства, исполнение которого обеспечено поручительством, превышает размер активов должника. Это объясняется тем, что при кредитовании одного из участников группы лиц, как правило, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2019 № 305-ЭС18-17611).
Таким образом, предоставление должником обеспечения по обязательствам группы компаний не является сделками, направленными на причинение вреда имущественным правам кредиторов. Указанные договоры были заключены задолго до даты, когда, по мнению конкурсного управляющего должника, директор должника должен был подать заявление о банкротстве должника. Сам должник денежных средств от банков не получал, самостоятельных обязательств перед банками не имел. Исходя из валюты баланса должника и стоимости, принадлежащего должнику имущества, в момент заключения договора поручительства на сумму, 15-кратно превышающую сумму обеспеченного долга, банки, являясь профессиональными участниками рынка, не могли не знать и не осознавать того, что сумма задолженности не сможет быть погашена только за счет средств или имущества должника.
Согласно правовой позиции, изложенной в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2021 № 310-ЭС20-18954, сама по себе выдача поручительств по обязательствам организации, входящий в одну группу с должником, в пользу кредитной организации, не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя поручителя по отношению к его кредиторам даже в ситуации, когда поручитель с целью реализации общегрупповых интересов, а не для причинения вреда кредиторам, принимает на себя солидарные обязательства перед банком в объеме, превышающем его финансовые возможности, полагая при этом, что в перспективе результат деятельности группы позволит погасить обязательства ее членов перед кредиторами.
Соответственно, должник был вправе предполагать, что погашение задолженности будет производиться, в первую очередь, непосредственно за счет непосредственно основного заемщика, поскольку все названные кредиты были получены именно в его интересах. По данным сайта ФНС России «Прозрачный бизнес», валюта баланса основного заемщика и перед получением кредита, и после его получения более чем в 7 раз превышала сумму задолженности переда банками, и в значительной степени была обеспечена залогами.
Суд согласился с тем, что, учитывая совокупный объем активов только наиболее крупных компаний группы, сам должник был вправе полагать, что погашение задолженности по кредитным договорам не вызовет у группы значительных сложностей, а задержка с погашением вызвана исключительно проводимой в группе финансовой политикой. На дату непогашения банковских банкротства все основные компании группы обладали устойчивым финансовым положением, значительной выручкой, осуществляли хозяйственную деятельность, приносящую прибыль. В такой ситуации сам по себе факт просрочки исполнения обязательств основным заемщиком по кредитным договорам не являлся достаточным основанием для вывода о наличии у директора обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании поручителя банкротом. О том, что указанная задолженность не будет погашена основным должником, директор узнал только после завершения рассмотрения в суде дела по иску банка о взыскании задолженности с основного должника, и даже при этом директор в любом случае не мог полагать, что активов основного заемщика не хватит на расчеты с кредитовавшими его банками.
В соответствии с правовой позицией, изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21 октября 2019 г. № 305-ЭС19-9992, применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения. Хотя предпринимательская деятельность не гарантирует получение результата от ее осуществления в виде прибыли, тем не менее она предполагает защиту от рисков, связанных с неправомерными действиями (бездействием), нарушающими нормальный (сложившийся) режим хозяйствования.
Исходя из этого в пункте 2 статьи 10 Закона о банкротстве, действовавшем ранее, статье 61.12 Закона о банкротстве, действующей в настоящее время, законодатель презюмировал наличие причинно-следственной связи между обманом контрагентов со стороны руководителя должника в виде намеренного умолчания о возникновении признаков банкротства, о которых он должен был публично сообщить в силу Закона о банкротстве, подав заявление о несостоятельности, и негативными последствиями для введенных в заблуждение кредиторов, по неведению предоставивших исполнение лицу, являющемуся в действительности банкротом, явно неспособному передать встречное исполнение. Субсидиарная ответственность такого руководителя ограничивается объемом обязательств перед этими обманутыми кредиторами, то есть объемом обязательств, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.
Как неоднократно указывалось судами, само по себе наличие непогашенной задолженности перед отдельным кредитором (контрагентами по сделкам, либо перед банком по кредитному договору) на определенный период не свидетельствует о наличии у должника признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества. Неплатежеспособность не подлежит отождествлению с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору или кредиторам. Формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, не является свидетельством невозможности исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника.
Суды согласились с тем, что уже в момент заключения договоров поручительства должник, с очевидностью для всех участвующих в сделке лиц, не смог бы исполнить все обеспечиваемые обязательства. Задолженность должника как поручителя возникла в результате дефолта основных заемщиков группы компаний «, то есть по иным причинам, а не в результате виновных действий директора.
Суды признали, что при таких обстоятельствах заявителем не доказан факт возникновения предусмотренных статьей 9 Закона о банкротстве обстоятельств, с которыми Закон о банкротстве связывает обязанность руководителя должника по подаче заявления о банкротстве, и конкурсный управляющий не доказал наличие причинно-следственной связи между поведением директора и впоследствии наступившим объективным банкротством должника. А наличие кредиторской задолженности в определенный момент само по себе не подтверждает наличие у руководителя должника обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве.
Доказательства совершения руководителем должника действий, направленных на ухудшение финансового состояния должника, отсутствует, недобросовестность и противоправность не доказаны. Возможность директора влиять на исполнение основными заемщиками обязательств по кредитным договорам с банком у должника также отсутствовала. Директору не было и не могло быть заведомо известно, что впоследствии обязательства основных заемщиков не будут исполнены. В случае исполнения обязательств основным заемщиком перед кредитовавшими его банками сам должник за счет имеющегося в его распоряжении собственного имущества и дебиторской задолженности вправе был обоснованно полагать, что все иные его обязательства, в том числе перед налоговыми органами, будут полностью погашены, то есть объективных признаков банкротства у должника в этом случае бы не имелось.
Также суды согласились с доводом о том, что по результатам аудиторского заключения бухгалтерская отчетность должника являлась достоверной во всех существенных аспектах и, при наличии у должника признаков банкротства профессиональный аудитор должен был отразить тот факт, что, по его профессиональному мнению, организация в течение ближайшего года прекратит свою финансовую деятельность. Такой оговорки в отчете аудитора не содержится и у директора должника не имелось оснований не доверять заключению независимых профильных специалистов
При таких обстоятельствах суды сочли, что не имеется оснований для возложения на бывшего руководителя должника субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом, поскольку наличие у руководителя должника очевидных оснований для обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом на заявленную управляющим дату не доказано.
Казалось бы – какие простые и вроде бы очевидные выводы, если сделать их в виде краткой выжимки и учесть, что на их формирование и доказывание ушло полтора года только в суде первой инстанции (управляющий еще пытается обжаловать данное решение), огромное количество сердечных лекарств у директора и членов его семьи, а также немало денег.. И надо отдать должное, что собственники не попытались «утопить» директора (а он не пытался навредить им). И банкротство не было заказным.
Поэтому эти факты и обстоятельства необходимо учитывать как при подготовке банкротства, таки при проработке концепции и механизма последующей защиты. Как говорят специалисты, экономия на собственном желудке всегда заканчивается несварением.
